12 февраля 2012 года давний друг «Новой газеты» Сергей Саратовский отметит свой профессиональный юбилей – 20-летие психологической практики. Справедливо полагая, что интервью об этом событии, выстроенных по классической «глянцевой» схеме, в прессе будет предостаточно, мы посчитали необходимым задать ему ряд «неудобных» вопросов.
-Сергей, 20-летие практической деятельности – вполне ощутимая дата и достаточный информационный повод. Что сподвигло Вас прийти в психологию?
-Кризис, глубокий внутренний кризис. Знаете, когда юноша начинает взрослеть, в его жизни меняется практически все: учеба, интересы, окружение. Процесс этот весьма болезненный. К тому же этот период пришелся на начало 1990-х, когда в стране происходили поистине революционные события, повлекшие за собой развал Советского Союза, и обществу было не до молодежи и ее проблем.
Помню, как с родителями продали какие-то личные вещи на городском Колхозном рынке, чтобы на вырученные деньги я смог пойти на краткосрочные курсы, которые тогда проводил нашем городе один из приезжих психотерапевтов. В то время это был отчаянный поступок, поскольку наша семья уже почти год жила на мою студенческую стипендию.
-Была ли практическая психология тех лет похожа на нынешнюю?
-Думаю, что в то время все — и специалисты, и их потенциальные клиенты — были весьма далеки от современного ее понимания. Ведь с Запада к нам ринулся шквал псевдопсихологических методик и религиозных течений, и люди не сразу осознали всю степень опасности, исходившую от них. И только к середине 1990-х годов общество стало понемногу разбираться, что к чему. Справедливости ради надо отметить, что в то время я получал медицинское образование, а это дало мне возможность хоть как-то отсеивать ненужное, хотя спотыков поначалу было предостаточно.
-Саратовский – псевдоним или фамилия?
-Фамилия. А вообще фамилия моих предков по мужской линии менялась два раза, ведь они были выходцами из Калужской губернии и прямыми потомками сначала смоленских бояр, потом – мещовских купцов и мещан. И их переезд в Саратов в 1920-х годах был вызван опасением перед возможными репрессиями со стороны советской власти. Надо сказать, что это не помогло родному брату моего деда, 20-летнему парню, которого в одну из весенних ночей 1938 года увез «черный воронок». Родственникам тогда под страхом расправы запретили не то, что искать — даже просто прилюдно вспоминать о нем. Наша семья считает, что он упокоился в братской могиле на саратовском Воскресенском кладбище.
-На какие вопросы Вы предпочитаете не отвечать в прессе?
-Стараюсь не обсуждать вопросы своей и чужой личной жизни, поскольку есть вещи, о которых можно говорить лишь в исповедальне, со священником. Также не приемлю публичное рассуждение о профессиональных качествах коллег по цеху, поскольку каждый имеет право на собственный поиск, ошибки и достижения. А в обыденной жизни этот свой внутренний запрет распространяю на всех тех, с кем когда-либо обсуждал их личные психологические проблемы. Такова профессиональная этика, и она не зависит от моего личного отношения к человеку.
-Нужен ли современному психологу общественный статус?
-Работа психолога тесно связана с истинными чувствами и потребностями людей. Анализируя полученную информацию, этот специалист рано или поздно понимает, в чем именно заключаются чаяния и ожидания каждой социальной или возрастной группы.
Надо ли психологу ради этого идти в политику? Думаю, что нет, ведь тогда он перестанет быть психологом. А вот в общественной сфере он сможет сохранить верность своей профессии.
Еще один важный аспект, свидетельствующий в пользу общественной деятельности психолога – защита профессиональных интересов и поддержка коллег. Откройте ОКВЭД (Общероссийский классификатор видов экономической деятельности. – прим. ред.): там нет ни слова о такой профессии как психолог! По-моему, только в нашей стране наша работа низведена до уровня «прочих персональных услуг»!
-Вы – востребованный психолог. Как вы считаете, такая популярность не раздражает коллег, ведь многие специалисты так и не смогли найти себе достойного применения на рынке психологических услуг?
-Моя жена шутит: «Телевидение, радио, газеты, Интернет… Ты с людьми разве что из утюгов и чайников еще не разговариваешь!»
Но ведь у каждого есть право перевернуть, не читая, страничку с советами психолога, чтобы от всей души насладиться криминальными сводками или гламурными рассказами о «звездной» жизни.
Да и пресса далеко не всегда отдает предпочтение социально полезным проектам. К примеру, как-то со знакомыми сижу и обсуждаю очередной школьный конкурс, собравший почти 2000 участников. В этот момент мне звонит редактор одной из региональных газет и просит дать комментарий к материалу о юноше-самоубийце. Я спрашиваю, почему вас не интересует тема, касающаяся не одного, а 2000 детей? В ответ – молчание…
Теперь о коллегах. Я готов открыто делиться с ними информацией о том, как лучше выстраивать психологическую работу с людьми. Но что-то пока очереди не обозреваю. То ли специалист нынче стеснительный пошел, то ли сами с усами… Знаю лишь, что в ряде местных ВУЗов преподаватели, готовя новых психологов и социальных работников, рекомендуют им глубже ознакомиться с моим подходом к профессиональной и общественной сфере.
Что касаемо неконструктивной критики, то отношусь к ней равнодушно, почитая таковую за сплетни.
-Ваша деятельность связана с психологией религии. Что это за раздел психологии? Чем он может быть полезен простому обывателю?
-Эта наука обрела свое практическое применение сравнительно недавно, а до того долгие десятилетия относилась лишь к числу сугубо научных дисциплин. Нынче ее практическая часть вмещает в себя широкий спектр вопросов: от сектоведения до невозможности совмещения личных религиозных взглядов с некоторыми подходами в современной психологии, от необходимости решения межличностных проблем, имеющих религиозную окраску, до стремления человека найти выход из сложившейся трудной ситуации, когда все основные психологические методы оказались безуспешными или неприемлемыми. В Саратовской области насчитывается всего два-три специалиста в этой области знаний.
-Помимо профессиональных сообществ Вы являетесь членом Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. В чем состоит переплетение этой деятельности с работой психолога?
-Не всегда нужно что-то с чем-то переплетать. Это устремление души. Ведь мало кто знает, что по материалам краеведческих исследований Сергея Саратовского изучают историю родного края жители ряда населенных пунктов Шекснинского района Вологодской области и станицы Кардоникской Карачаево-Черкесской республики. А в скором времени, я надеюсь, мы с Елизаветой Моисеевной Ериной все-таки сумеем издать совместный труд по истории храмов Энгельсского района, чтобы наши земляки еще больше узнали о Земле Покровской.
-Какими, на Ваш взгляд, качествами должен обладать психолог?
-Доброжелательное и уважительное отношение к людям. Замечу, к людям вообще, а не только к своим клиентам. Лишь при этом условии можно принимать во внимание такие составляющие как профессионализм и практический опыт специалиста.
В завершение беседы, хочу искренне пожелать коллегам успехов в их поистине нелегком труде, а всем читателям «Новой газеты» непременно обрести счастье и душевное равновесие, чтобы посещение психолога имело лишь одну цель – поделиться с ним радостью новых достижений!
(полный текст интервью, подготовленного для «Новой газеты» (Энгельс), опубликован частично, 2012)
Дата публикации: 29.01.2012 Рубрика: Архив публикаций